Опять нас атаковало историческое кино. Телеканал «Россия-1» затеял монархическую тему, начав издалека, с доромановской эпохи — «Годунов» режиссеров Алексея Андрианова и Тимура Алпатова. Внимательно следивший за созданием этого дорогущего сериала Владимир Мединский (глава РВИО и министр культуры) произнес радостный дифирамб в адрес сериала, отметив, что он сделан красиво и дорого, и российская история так же и представлена. Ну мы-то давно знаем, что в задачи РВИО и Минкульта входит не изучение истории, а ее лакировка.
Поэтому и гнобят карельского историка Юрия Дмитриева, что позволил себе найти неизвестные массовые захоронения жертв сталинского режима. Если кто спросит, какая связь между делом Юрия Дмитриева и сериалом «Годунов», с готовностью отвечу: самая прямая. Дмитриев пытается «оголить» историю, освободив ее от одежд, напяленных на нее властями, а «Годунов» всеми силами эти одежды пытается вновь на историю водрузить.
Не дождавшись выхода сериала, проворная РПЦ поспешила высказаться в его защиту от возможных нападений. Нападения и правда последовали пулеметной очередью. Протоиерей Владимир Вигилянский поблагодарил создателей сериала за «отмывание» фигуры Бориса Годунова от клеветы. Он мягко упрекнул Карамзина в возведении напраслины на царя, той напраслины, которую потом подхватил Пушкин, которую, в свою очередь, подхватила творческая братия, которая последовательно на протяжении долгих лет вводила в заблуждению паству. На месте Вигилянского я бы вообще устроила флешмоб «Защитите нас от искусства!» Ведь давно ждут своего часа практически все исторические персонажи пьес Шекспира, особенно — Макбет и Ричард Третий, которых английский драматург морально уничтожил. Не забыть про Моцарта (вот ведь Пушкин — и тут наследил). Наверняка у Наполеона и Кутузова, не говоря уж о деятелях помельче, есть претензии к Толстому с его «Войной и миром». Проблема достоверности в искусстве существует с тех пор, как существует само искусство.
Ясно только одно: попытки требовать на государственном уровне соответствия исторической правде есть не что иное, как цензура, и трактовать эти попытки можно только с точки зрения законодательства и соответствия Конституции. Никаких других граней у этой проблемы нет и быть не может.
Замечена такая закономерность: зрители, историки, эксперты обычно ищут исторические ляпы в плохих фильмах, проспонсированных и распиаренных госструктурами — Минкультом, РВИО, чиновниками, думцами и прочими. Если по справедливости — то, конечно, эта ловля блох тоже никчемушна, но, во-первых, это своего рода протест против навязывания нам своего, официального видения истории, а во-вторых, никогда профессионально и качественно сделанное историческое кино не будет подвергаться массированным атакам и упрекам в недостоверности.
Во всей истории с сериалом «Годунов», первую половину которого показали на прошлой неделе, меня больше всего огорчает тот факт, что он искренно нравится министру культуры. Нет, ну мы, конечно, давно все знаем про его вкусы и взгляды, про цензуру, про фатальное отсутствие в Минкульте профессионалов. Последней была Софья Апфельбаум, которую сначала выдавили из ведомства, а потом она и вовсе оказалась под домашним арестом в связи с делом «Седьмой студии». Мы, знаете ли, люди тертые, отличить вынужденный чиновный восторг от искреннего восхищения умеем. Так вот Владимир Мединский, ничтоже сумняшеся называющий сериал «Годунов» продуктом кинематографа, этот продукт полюбил от души. И это наводит на мысль о безнадежности всяких отношений культуры с государством.
Два слова о сериале. Актерский состав — звездам нет числа. Годунов — Сергей Безруков, Мария Скуратова, жена его — Светлана Ходченкова, Малюта Скуратов — Виктор Сухоруков, Иван Грозный — Сергей Маковецкий, Василий Шуйский — Андрей Мерзликин, Ирина Годунова — Анна Михалкова, царь Федор Иоаннович – Федор Лавров. В ролях помельче — Сергей Никоненко, Станислав Говорухин, Евгений Цыганов, Станислав Любшин, Лев Прыгунов. Всех и не перечислишь. К актерам претензий нет — они хотят играть, а хороших проектов не напасешься. Но к продюсерам — целый мешок. Скажите, пожалуйста, художников и художников по костюмам по какому принципу нанимали? Чтобы старше второго класса, но младше пятого? Объясните мне, простому российскому телезрителю — как можно в прайм-тайм на федеральном канале выпускать сериал, в котором все без исключения герои, кроме младенцев, носят парики, сработанные еще, видимо, ассистентами братьев Люмьер? Что это за федеральный канал, если на нем разгуливают дядьки с приклеенными бородами, и это не просто видно, но это первое, что бросается в глаза? А как разговаривают эти люди! «Увидимся», — бросает один князь в другому. «Я тебя познакомлю с серьезными людьми», — обещает Годунову кто-то из приближенных к Ивану Грозному. «Больше двух пудов в одни руки не отпускать!» — истошно требует на рынке баба. И это не пародия, это всерьез, один из продюсеров — генеральный директор телеканала Антон Златопольский. Что должно было произойти, чтобы такой неряшливый опус сначала сделали, а потом он еще и вышел на экран? Не сомневаюсь, что все, кто причастен к созданию «Годунова», — профессионалы. Скорее всего так. По крайней мере так следует из презумпции невиновности.
Есть такое хорошее слово — «сойдет». Вот, скажем, ваяют памятник простигосподи Калашникову, на постаменте — чертеж немецкого шмайсера. Ну случайно. Полезли искать чертеж Калашникова, напутали что-то, в итоге на памятнике — шмайсер. В последний момент заметили — «ой, что делать будем, поменять-то до открытия уже не успеем?» — восклицает один. «Сойдет», — снисходительно машет рукой другой. «Сойдет» — это родной брат «авось». «Авось» чуть постарше. Во всяком деле у нас сначала «авось», а когда мимо — приходит «сойдет». Так и живут эти два неразлучных братца.
Мария Скуратова, жена Годунова, в фильме ходит с густым рыжим париком. Ну таким прямо париком-париком. Так и представляю себе. Утвердили Светлану Ходченкову на роль, и тут выясняется, что она для другой роли коротко постриглась. «Что делать?» — кричит главный художник. «А давайте парик ей!» — «Так ведь заметно будет». — «Авось не будет». Приладили ей рыжий парик, а поворотись-ка – черт… и правда заметно. «Что делать?!» — нервничает художник. «И так сойдет», — произносит сакральные слова продюсер. Что? Такие прически и такие костюмы не носили? Ну знаете… Об этом, кроме вас, еще кто-то знает? Вот и ладно. Сойдет.
И правда сходит. Побузят несколько десятков человек в фейсбуке, в СМИ — ну так разве для них все это делается? Они пусть желчью изойдут, а люди по стране смотрят. Им сойдет. Презрение к тем, ради кого работаешь (как они все уверяют, по крайней мере), — уже стало настолько непреодолимым, что его скоро перестанут замечать даже самые ворчливые. Грамматические ошибки в вывесках, на ценниках в магазинах, в официальных документах, в афишах, в буклетах, грамматические ошибки в книгах — «сойдет». Корректоры упразднены, редакторы сокращены. Не до мелочей — мы тут государственные дела решаем.
Спросите — что в «Годунове» государственного? Да все. Перво-наперво — сам Годунов. Он — душка и зайка. Как трогательно он спрашивает Бельского, завидев его с подушкой в руках у кровати с мертвым Иваном Грозным: «Ты его убил, что ли?» И такой кроткий ужас в глазах, словно не опричник он, а юный натуралист. Никакой крови Годунов не хочет и не проливает — потому как в свое время дал обет. В общем, он добрый, строгий и справедливый. Надо ли говорить, что царевича Димитрия он не убивал? Впрочем, никто и не настаивает, мы и сами не знаем. Зато знаем, что монархия есть хорошо — Годунова выбирают демократическим путем, а стоит ему хоть на секунду отойти от дел — тут сразу и смута.
У «сойдет» есть другое название. Халтура. Но конечно, было бы странно, если бы у нас авианосцы дымились и космические корабли улетали с пробоинами, а авторы на госзаказе тряслись бы над каждым словом, над каждой запятой да над каждым париком.
А вы заметили, что в последние годы из обихода исчезло слово «неприлично»? Нет такого слова в нынешнем лексиконе. Исчез институт репутации, а вместе с ним — и слово, означающее пробоину в репутации. Когда-то этим словом можно было объяснить, почему нельзя делать то, что не подпадает по статью УК РФ, не противоречит Конституции и не вызывает понос у окружающих. «Почему нельзя бросать окурки на землю?» — «Неприлично». — «Почему с немытой головой в театр нельзя?» — «Неприлично». — «А ляпы в сериалах почему нельзя?» — «Да неприлично ведь». Нет реалии — нет и слова.
И бог с ней даже, с пропагандой, с огромными потраченными на фильм деньгами (злые языки говорят, что на каждую серию уходило 45 миллионов рублей, но они на то и злые, чтобы всякую финансовую несусветицу подозревать), с уязвимой исторической позицией авторов. И мне даже неинтересно, на что ушли деньги. Я знаю, что они ушли на парики. Халтура такого пошиба, как мы видим в «Годунове», на главном телеканале страны — это уже даже не смешно. Это трагедия национального масштаба. Это — отказ от культуры. Шпенглер в «Закате Европы» уверял, что гибель государства начинается с гибели культуры, когда культура перестает нести смыслы людям, погруженным в решение своих прагматических проблем.
Культура заканчивается там, где начинается халтура, требующая быстрого, усредненного, необязательного. А это уж вряд ли «сойдет».
